Горностай Павел

доктор психологических наук, профессор,
заведующий лабораторией малых групп
Института социальной и политической психологии НАПН Украины

Современная ситуация – это разгар цивилизационного кризиса, явные признаки которого наблюдались еще в эпоху холодной войны 60-80-х годов XX века (хотя, возможно – еще не кульминация). Разворачивание кризиса может привести к гораздо более серьезным потрясениям, чем те, что происходят сейчас. Кризисные процессы наблюдаются по разным векторам. Прежде всего – это кризис в экономике, сложная ситуация с Европой. Усиливаются центростремительные тенденции в Евросоюзе: выход Великобритании из него, референдум в Голландии, направленный не столько против Украины, сколько против идеи Евросоюза. Заострение проблем безопасности, связанных с терроризмом, ситуацией с беженцами. Явный кризис мировых институтов – ООН, Совета Безопасности, ОБСЕ, которые уже не в состоянии выполнять своих функций. Остро встал кризис мировой идеологии.
Нынешнюю ситуацию можно сравнить с предыдущим цивилизационным кризисом, который происходил в 30-40 годы XX столетия и закончился Второй мировой войной и Нюрнбергским трибуналом. Тогда Лига Наций, созданная как основной институт коллективной безопасности после Первой мировой войны, показала свою несостоятельность в решении кризиса и была распущена.
Все прошлые мировые кризисы заканчивались, как правило, большими войнами, соответственно вероятность войны велика,
Одним из первых, кто исследовал психологию больших групп, был французский психолог и социолог Гюстав Лебон [1]. В своей книге «Психология народов и масс», вышедшей еще в 1895 году, он исследовал особенности массовой психологии, одной из форм которой является психология толпы. Рассматривались процессы обезличивания человека в толпе, импульсивность его поведения, внушаемость, стремление фанатично следовать за вожаком, преобладание эмоций над разумом, вплоть до полного отказа думать и многое другое.
Существуют характерные особенности психологии больших групп людей (в том числе и бессознательные), делающие возможными такие социальные трансформации. Немецкий психолог Эрих Фромм назвал одну из них «бегством от свободы», посвятив этому одноименную книгу, вышедшую в 1941 году [2]. В ней он впервые проанализировал психологию нацизма и описал три основных механизма «бегства от свободы»: авторитаризм, разрушительность и автоматизирующий конформизм.
Эти особенности являются питательной средой для расцвета тоталитарной идеологии, провозглашающей приоритет основной идеи над всеми другими ценностями, включая и общечеловеческие. В такой идеологии в центр картины мира всегда ставится группа (нация, класс, религиозная общность, партия), а отдельный человек объявляется лишь средством достижения групповых целей. Имеет значение только личность лидера группы (вождя, фюрера, кормчего, мессии), его возвеличивают до «культа личности» при тотальном обезличивании масс.
Для идеализации системы весь негатив приписывается идеологическим противникам или внутренним «врагам», на которых обрушиваются агрессия, накапливающаяся от недовольства системой. Борьба с внутренними и внешними врагами объявлялась священной, превращалась в необходимый атрибут существования всякой тоталитарной системы.
Украина географически находится в центре между тремя разными цивилизациями, фактически – на пересечении разных цивилизационных процессов и идеологий. С запада – Европа с ее кризисом идеологии; на северо-востоке – Россия с ее гибридной идеологией и гибридной войной; с юга – мусульманский мир с проблемами исламского терроризма и демографической экспансии.
Это не просто – внешнее окружение. Цивилизационное противостояние отражается внутри Украины, на ее территории. На востоке страны мы имеем заповедник социализма, зараженного «гибридным путинизмом». На западе – присутствуют элементы европейской ментальности с позитивными и негативными составляющими (взять хотя бы тот факт, что почти треть взрослого населения Украины, большинство – из западных областей, работает в Западной Европе). Юг (прежде всего – крымско-татарское население Крыма) – это осколок мусульманского мира. Такое положение Украины одновременно содержит и массу преимуществ, и огромные риски.
Нам жизненно необходимо состояться как суверенному государству – современному, демократическому, экономически эффективному. Из-за нашего уникального географического положения эта задача важна не только для нас. Если мы не выстоим, это будет удар по всему цивилизационному процессу.
Нужно вырабатывать собственную национальную идеологию, помня про риск идеологического тоталитаризма. Сейчас наиболее прогрессивной для нас идеологией, способной консолидировать нацию, является гражданский национализм; на данном этапе он способствует развитию гражданского самосознания и гражданской идентичности, без которых невозможно формирование гражданского общества.
Таким образом, для решения этих задач необходимо всячески сохранять, развивать, преумножать и продвигать украинскую культуру, язык, аутентичную историю Украины, понимая, что это должно происходить на полиэтнической и поликультурной основе (помня о положении нашей страны). Невозможно развитие одной культуры за счет ампутации других. Иначе – мы получим культурный геноцид, характерный для тоталитаризма, а отнюдь не для цивилизованной демократии. Пора перейти к другим методам политической борьбы, понимая, что революция – это крайняя форма протеста, когда никакие другие уже невозможны. Но при этом мы должны пройти между двумя крайностями: «политической пассивности» и «политического радикализма».
Идеологические преступления» совершают не только люди с искаженной психикой (хотя таких они привлекают в первую очередь), но и психологически здоровые индивиды. «В миру» они часто являются примерными семьянинами, любят своих детей, заботятся о родителях, регулярно молятся в церквях или мечетях. Мотивы их поведения лежат не в особенностях индивидуальной психологии, а в закономерностях социальных систем. Психология индивида в абсолютно искаженном «правовом» поле может меняться до неузнаваемости, при этом никакая клиническая психодиагностика не выявит нарушения. Патологию здесь нужно усматривать на уровне социологии, в поведении больших групп людей, в массовой психологии. Политические и юридические механизмы профилактики этих преступлений должны быть направлены на социальных субъектов (прежде всего – на идеологические институты), а не только на индивида, разумеется, не снимая ответственности с последнего.



1. Лебон Г. Психология народов и масс / Г. Лебон. - М.: Академический проект, 2011. — 238 с.
2. Фромм Э. Бегство от свободы / Э. Фромм. - М.: Прогресс, 1990. — 272 с.